Свинцовые звёзды на оловянном небе - вестники несчастья. Серая пелена тумана безнадёжности покрывает рассудки людей. Доброта, справедливость и гуманность- всё раздавлено многотонным грузом алчности, вульгарности и человеконенавистничества. Выжженные холмы, мертвые равнины, несбывшиеся мечты… Мир уже накрыло черное крыло царя теней.

Крик… и в одну секунду город погружается во тьму. И тишина… Гробовое молчание нависло над миром. Пепел к пеплу, прах к праху - грех будет прощен. Эти люди глухие к страху, обходящие своих братьев, и безразлично их топчущие - их поведение было подобно поведению зверей. В их сердцах течет ненависть, между ними простираются пропасти… Они убили его, возвели на эшафот и жестоко кидали в него камнями. Он был не виновен, он просто сказал правду, за которую так жестоко поплатился, поплатился жизнью. Они все это видели, они все это слышали, но они хотели представления. Они не верили словам Криса и кидали в него камни. Его руки были привязаны к столбу, голова была опущена вниз- он смирился с мыслью о смерти. Черные вороны слетались с округи в ожидании пищи. Толпа ликовала, некоторые крестились и молились за него другие просто смотрели на новое представление, третьи кидали камнями. В это время она проходила мимо площади и услышала крики людей: «Что происходит?» Спросила она у проходящего мимо монаха. «Народ собрался на очередное представление. Они убивают ни в чем неповинного парня, он сказал им правду, а они не поверили и посчитали правду как клевету и теперь хотят убить его как лжеца». «И этому нельзя помешать?» «Это невозможно, они убьют его, если уже не убили». Пробираясь сквозь толпу она пыталась рассмотреть его. Но вдруг в толпе раздаётся женский крик: «Крис! Нет! Остановитесь, что же вы делаете, ведь вы все прекрасно знаете, что он не виновен! Не убивайте его! Я умоляю!!! Господи за что, ЗА ЧТО?»
Напрасно… его руки хотели молитвы, его руки молились о мире, его губы просили о пощаде, его губы говорили о долге. Теперь ни кто ни о чем не скажет, ни кто ни о чем не спросит. Все застыло в движении, и день облачился в траурное платье. Улица пахнет кровью и ничего более не происходит. Его глаза видели, но теперь они закрыты, душа сведена судорогой и умирая он думал о ней. Беспрепятственно течет кровь, и молчание будет невыносимо громким.

Роли назначены свыше и занавес поднимается…

Молодой Ангел вступал в храм: под её крыльями прилипла слюна, по ресницам с глаз капала его свежая кровь. Жизнь Люцифера льётся через её вены. Её уставшие глаза спасаются бегством от страха и натыкаются на лежащее тело её возлюбленного. До боли знакомая мелодия долетает сюда из глубины храма ещё одно испытание для раненой души. Она простирает руки и её крик пронзает ночь, и заглушает все звуки,- крик обнаженной любви. Душу медленно рассекает последняя боль, воспоминания, сводящие с ума разум Ангела. Проклиная воспоминания она отсылает их прочь, теперь они лежат в могиле и согревают для неё гроб. Медленно, почти бесшумно она приближается к телу, которое ещё вчера обнимало её и дарило ласку и тепло. Теперь же он лежал холодно и неподвижно, но их обоих согревало сердце Ангела, ведь она знала, что в конце они всё-равно будут вместе. Но сейчас они разлучены молчанием. Нежно Ангел прикасается к Люциферу своей рукой: на нём ещё высыхают поцелуи, которые она дарила ему, под её руками вянут его цветы, в её рту течёт его слюна. Её слёзы стекают по его глазам.